Фото Олега Нехаева. Виктор Михайлов

Поселок Большая речка одним боком упирается в Байкальский тракт, другим — в Ангару. Место — красивое. Видное. Провожатый находится сразу и доводит меня до маленького домика, в котором живет вместе с попугайчиком, собакой и пишущей машинкой Виктор Алексеевич Михайлов. Автор более 50 тысяч поговорок и афоризмов.

Рассказ сибирского самородка Виктора Михайлова о поездке в Москву.

Я ему говорю: «Владимир Даль специально собирал народные мудрости, а набралось — не больше тридцати тысяч…» Виктор Алексеевич сразу воспринял этот довод, как недоверие, и начал вытаскивать отовсюду пухлые папки. Каждую из них он открывал наугад и зачитывал свои творения. Да так отрывисто и резко, будто с одного маха гвоздь по шляпку вбивал: «Сам с вершок, да лень с мешок. Российская земля – не только у Кремля. Не спрашивай чести, где нечего ести. На всякую весть – пословица есть…»

Еще немножко и моего собеседника не было бы видно из-за папочного нагромождения. «Хватит, — кричу. — Верю!» Он начинает разбирать бумажную баррикаду, а я его спрашиваю:

— Откуда же вы это богатство черпаете?

А он мне отвечает:

— Если время есть, слушай!

Иван Творожников «Я долго не знал, где родился даже, — начал рассказывать Виктор Алексеевич. — Только спустя годы инспектор приюта сообщила, что нашли меня, брошенным в столичном парке. Было это перед войной. Случайные прохожие поздно вечером услышали крик грудного ребенка. Пошли на голос и увидели младенца, лежащего на муравьиной куче. Так что, фактически, я москвич по рождению. Но в Москве есть все, только нет там моего горюшка… Отправили меня в детдом станции Удельная, Раменского района.

Когда начались налеты немецких самолетов, стали нас отправлять на улицу по сигналу «воздушная тревога». Но в один из дней прямо на крыше детдома поставили «ревун». Мы об этом ничего не знали. А нам всем тогда было по 4-6 лет. Ночью загудели самолеты. И сразу включили эту жуткую сирену. От страха дети побежали спасаться на балкон. Деревянные перила не выдержали, и мы все посыпались вниз, как картошка.

Мне досталось больше всех. После травмы я остался без разума. Так и жил затем очень долго с мышлением почти годовалого ребенка. А память, на удивление, схватывала все цепко… Феноменальная память проявилась… В больнице ко мне стала приходить какая-то женщина, вся в белом. Такая ласковая, добрая. Сладости разные приносила. Долго меня навещала. А потом кто-то сказал: «Так это же, Витюша, мама твоя!» Ну я и бросился к ней в объятья. До сих пор помню слезы и счастье того дня… Но на самом деле меня таким образом усыновили добрые люди… Только я тогда об этом ничего не знал.

Вскоре забрали меня из детдома и повезли «домой». Ехали долго. Но оказалось, что война вслед за нами шла. Помню строгую и добрую бабушку, которая однажды сказала непонятное слово: «Супостат совсем близко. Надо уходить». Уходить я не хотел, и меня начали уговаривать, что поведут показывать кошку, умеющую рассказывать сказки. И я с радостью согласился.

Шли лесом по дороге. Меня нес какой-то солдат. Я его сразу невзлюбил. У него винтовка висела на плече. И я от нее все время получал тычки. Еще у него почему-то были очень большие усы. Когда налетели самолеты с крестами, он бросился со мной на землю. Навалился на меня всей своей тяжестью. Я подумал, что он меня хочет задушить. Стал его бить и кричать: «Отпусти, Бармалей!» А вокруг стали вырастать какие-то жуткие «цветы». Почему-то они мне запомнились красными. Так я впервые увидел, как взрываются авиабомбы. Сквозь грохот услышал слова солдата: «Не бойся, хлопчик!» А в следующее мгновенье осколок ему срезал голову. Дальше — сплошная чернота.

Фото Олега Нехаева. Виктор МихайловКогда я пришел в себя, увидел улыбающуюся бабушку. Помню, что это был тот же поселок, из которого мы пытались бежать. Но в нем уже были немцы. Дедушка работал лесником. Немцы схватили его на какой-то просеке и, видимо, не разобравшись, объявили партизаном. Повесили его на моих глазах. Помню, как бабушка заворачивала меня в подол и говорила: «Не надо тебе на это смотреть!» А через день пришли за матерью. Когда стали ее выводить, бабушка вцепилась в нее и не хотела отпускать. Немец оттолкнул ее. Она упала, схватила камень и швырнула его в конвоиров. Ответили ей автоматной очередью… Я помню, как немец давал мне конфету за конфетой и смеялся. Я тоже смеялся, с полным ртом конфет, и, довольный, тормошил бабушку, говоря ей: «Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь». Так я сразу лишился, только что усыновившей меня семьи. Фамилия у них была — Дедовы.